05.03//2021
Принудительное лицензирование представляет собой компромисс между интересами общества и патентообладателя, суть которого заключается в том, что право использования защищенного патентом результата интеллектуальной деятельности (далее – РИД) при наличии определенных в законе условий помимо воли патентообладателя по решению суда может быть предоставлено третьему лицу для использования данного РИД на условиях простой (неисключительной) лицензии с выплатой патентообладателю установленных решением суда платежей.
Впервые возможность выдачи принудительной лицензии на территории современной России была закреплена в ст. 18 Постановления ЦИК и СНК СССР «О патентах на изобретения» от 12 сентября 1924 г.1. Этим же Постановлением в СССР был введен термин «принудительная лицензия». Основанием для выдачи принудительной лицензии согласно указанному Постановлению послужило отсутствие факта использования изобретения патентообладателем или держателем лицензии в течение пяти лет с момента выдачи патента в пределах СССР в форме, допускающей промышленное использование. При этом, если патентообладатель не мог предоставить доказательства наличия уважительных причин неиспользования изобретения, то неиспользование считалось умышленным и влекло прекращение исключительного права. Данная норма во многом повторяла концепцию обязательного использования привилегий, существовавшую в дореволюционной России, с той лишь разницей, что Постановление 1924 г. предусматривало не только такой радикальный путь понуждения патентообладателя к использованию изобретения, как прекращение патента, но и выдачу принудительной лицензии с сохранением исключительного права за патентообладателем2.
Обязанность патентообладателя приступить к промышленному использованию (производству) защищенного патентом изобретения в течение определенного времени после выдачи патента на территории страны, выдавшей патент, была закреплена в конце XIX – начале XX в. в патентных законах большинства европейских стран. Это связано с тем, что ситуация, в которой патентообладатель в течение длительного времени после выдачи патента воздерживался бы от промышленного использования своего изобретения, могла привести к дефициту определенных товаров на внутреннем рынке. Ввоз же запатентованной продукции из-за рубежа не считался достаточным использованием патента, поскольку обогащал главным образом государство, в котором защищенная патентом продукция производилась; а не государство, предоставившее патентную защиту3.
Следует отметить, что условие о том, что надлежащим и достаточным является только производство запатентованных товаров на территории страны, выдавшей патент, сохранялось во многих странах вплоть до образования в 1995 г. Всемирной торговой организации (далее – ВТО) и принятия странами - участницами ВТО положений Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (далее – ТРИПС)4. Прямой запрет дискриминировать продукцию, защищенную патентом, в зависимости от того, ввозится данная продукция из-за границы или производится в стране, выдавшей патент, устанавливается п. 1 ст. 27 ТРИПС. Условие о том, что только производство защищенной патентом продукции в стране, выдавшей патент, является надлежащим использованием патента, противоречит положениям ТРИПС и является недействительным для всех стран - участниц ВТО5.
Чтобы избежать двусмысленности в отношении толкования норм национального права о выдаче принудительных лицензий в связи с неиспользованием или недостаточным использованием патента, законодатели некоторых европейских стран ввели в статьи о принудительном лицензировании прямое указание на то, что ввоз запатентованной продукции из-за границы является достаточным для того, чтобы считать патент используемым, и равнозначен производству запатентованной продукции внутри страны6.
Отсюда следует, что, хотя дореволюционному российскому праву институт принудительного лицензирования был незнаком, фундамент для данного правового института, появившегося в России в советский период, был заложен именно нормами об обязательном использовании привилегии, существовавшими в патентном праве царской России.
Что касается дальнейшего развития института принудительного лицензирования в советской России, то в отсутствии рыночной экономики, частной собственности и свободной торговли законодательное закрепление возможности выдачи принудительной лицензии в случае неиспользования патента не могло существенным образом повлиять на судьбу патентообладателя, поскольку реалии плановой экономики и фактическая невозможность извлекать прибыль от коммерческого использования изобретения значительно понижало ту важность, которую придавали правовой судьбе изобретений патентообладатели в капиталистических странах или в дореволюционной России7. Возможность выдачи принудительной лицензии в случае неиспользования защищенного патентом изобретения на территории СССР повторно была предусмотрена п. «д» ст. 5 Положения СНК СССР № 3/256 «Об изобретениях и технических усовершенствованиях» от 9 августа 1931 г.. Положения об изобретениях 1941, 1959 и 1973 гг. норм о выдаче принудительных лицензий не содержали.
Отказ от законодательного закрепления норм о принудительном лицензировании в этот период обусловлен, скорее всего, пониманием советским законодателем того, что при отсутствии рыночных отношений, свободной торговли и частной собственности, вся патентная система в СССР представляла собой «одну сплошную норму о принудительном лицензировании» и делало наличие нормы о принудительном лицензировании и непосредственно выдачу принудительных лицензий излишним8. После пятидесятилетнего перерыва возможность выдачи принудительной лицензии была вновь закреплена в ст. 25 Закона СССР от 31 мая 1991 г. N 2213-1 «Об изобретениях в СССР», которая в качестве единственного основания выдачи принудительной лицензии называла неиспользование или недостаточное использование изобретения на территории СССР без уважительных причин в течение пяти лет после выдачи патента9.
В сентябре 1992 г. вступил в силу «Патентный закон Российской Федерации» N 3517-1, который, в отличие от патентных законов СССР, предусматривал возможность выдачи принудительных лицензий не только в отношении изобретений, но также и в отношении полезных моделей и даже промышленных образцов, а также указывал на возможность выдачи принудительных лицензий в отношении «зависимых» изобретений.
В 2006 г. в России была проведена полная кодификация законодательства об интеллектуальной собственности в рамках части четвертой Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), в которой были закреплены нормы о принудительном лицензировании. В ст. 1239 ГК РФ указано, что «в случаях, предусмотренных ГК РФ, суд может по требованию заинтересованного лица принять решение о предоставлении этому лицу на указанных в решении суда условиях права использования РИД, исключительное право на который принадлежит другому лицу (принудительная лицензия)». Таким образом, принудительная лицензия в России может быть выдана, если ГК РФ прямо предусматривает возможность выдачи такой лицензии. Такую возможность ГК РФ предусматривает только в отношении подтвержденных патентом прав – изобретения, полезной модели, промышленного образца и селекционного достижения. В отношении объектов, охраняемых авторским правом, выдача принудительной лицензии в России – в отличие от многих европейских стран, законодательство которых разрешает выдавать принудительные лицензии на объекты авторского права, - не предусмотрена.
Принудительное лицензирование в Российской Федерации (далее – РФ) регулируется ст. ст. 1239, 1362 и 1423 ГК РФ. Некоторые российские авторы10 относят также ст. 1360 ГК РФ, предусматривающую использование изобретения, полезной модели или промышленного образца по решению Правительства РФ без согласия патентообладателя в интересах национальной безопасности, к нормам о принудительном лицензировании. Основным аргументом, который приводят сторонники данного подхода, является то, что в ст. 31 ТРИПС не используется термин «принудительное лицензирование», а говорится об «ином использовании без согласия патентообладателя». Однако, следуя данной логике, любое несанкционированное патентообладателем, но допустимое законом использование запатентованного изобретения, можно было бы считать принудительным лицензированием.
Другие авторы указывают, что от принудительного лицензирования необходимо отличать использование изобретения, полезной модели или промышленного образца в интересах национальной безопасности (ст. 1360 ГК РФ), а также при чрезвычайных обстоятельствах, стихийных бедствиях, катастрофах и авариях (п. 3 ст. 1359 ГК РФ)11. Данный подход представляется более обоснованным, поскольку ст. 1239 ГК РФ определяет принудительную лицензию как право использования РИД, исключительное право на который принадлежит другому лицу, на основании решения суда по требованию заинтересованного лица на указанных в решении суда условия. Ни закрепленное в ст. 1360 ГК РФ использование изобретения, полезной модели или промышленного образца в интересах национальной безопасности, ни предусмотренная п. 3 ст. 1359 ГК РФ возможность такого использования при чрезвычайных обстоятельствах, не предполагают наличие решения суда, в качестве условия использования патента без согласия патентообладателя. Таким образом, в случае ст. 1360 ГК РФ (как и в случае ст. 1359 ГК РФ) можно говорить об использовании патента без согласия патентообладателя, однако говорить о принудительной лицензии в этом случае представляется не вполне уместным.
Кроме того, сами названия ст. 1239 ГК РФ «Принудительная лицензия», ст. 1362 ГК РФ «Принудительная лицензия на изобретение, полезную модель или промышленный образец» и ст. 1423 ГК РФ «Принудительная лицензия на селекционное достижение» содержат указание на то, что именно эти нормы регулируют принудительное лицензирование в РФ. Пленум Верховного Суда РФ в п. 43 Постановления от 23 апреля 2019 г. N 10 «О применении части четвертой ГК РФ» (далее – Постановление Пленума ВС РФ от 23 апреля 2019 г.) прямо указывает на ст. 1239, 1362 и 1423 ГК РФ как на случаи принудительного лицензирования, а также тот факт, что принудительная лицензия может быть выдана только на основании решения суда.
Помимо этого, если обратиться к ст. 1235 ГК РФ, содержащей определение и основные положения о лицензионном договоре, можно сделать вывод, что «лицензионными» являются лишь правоотношения, носящие гражданско-правовой, а не административно-правовой характер. В случае принудительного лицензирования, как следует из п. 43 Постановления Пленума ВС РФ от 23 апреля 2019 г., речь идет о гражданско-правовых отношениях, которые могут возникнуть также помимо воли одной из сторон, как это предусмотрено п. 4 ст. 445 ГК РФ «Заключение договора в обязательном порядке». Так, в соответствии с указанной статьей, если сторона, для которой в соответствии с ГК РФ или иными законами заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор. В этом случае договор считается заключенным на условиях, указанных в решении суда, с момента его вступления в законную силу.
Выдача принудительной лицензии возможна только на основании решения суда. Именно решение суда является в данном случае основанием возникновения гражданско-правового обязательства, хотя и помимо воли одной из сторон12. Таким образом, в случае ст. 1360 ГК РФ невозможно говорить о «лицензировании» или «принудительном лицензировании», а следует говорить об «использовании без согласия патентообладателя». В частности, в Распоряжении Правительства РФ от 31 декабря 2020 г. № 3718-р говорится именно об «использовании изобретений без согласия патентообладателя в соответствии со ст. 1360 ГК РФ», а не о «выдаче принудительной лицензии в соответствии со ст. 1360 ГК РФ»13. Данный подход, предусматривающий разделение несанкционированного правообладателем использования патента в интересах государства на основании постановлений высших органов исполнительной власти и выдачи принудительных лицензий на основании решений судов, соответствует практике, сложившейся в патентном праве Германии, Австрии, Великобритании, США и других стран14.
Отсюда следует вывод: каждый случай принудительного лицензирования является использованием РИД без согласия патентообладателя, но не каждый случай использования РИД без согласия патентообладателя является принудительным лицензированием. Тот факт, что ст. 31 ТРИПС говорит об «использовании патента без согласия патентообладателя», не должен заставлять российских правоведов приравнивать ст. 1360 ГК РФ к принудительному лицензированию.
В соответствии со ст. 1362, 1423 ГК РФ, а также п. «d» ст. 31 ТРИПС, принудительная лицензия может быть только простой (неисключительной) лицензией. Следует отметить, что выдача принудительной лицензии в первую очередь предполагает наличие зарегистрированного и действительного на территории РФ права интеллектуальной собственности. В соответствии со ст. 1354, 1415 ГК РФ охрана интеллектуальных прав на изобретение, полезную модель, промышленный образец, а также селекционное достижение предоставляется на основании патента. Таким образом, в соответствии с российским законодательством объектом принудительного лицензирования может быть только защищенное патентом право.
Важным условием выдачи принудительной лицензии является то, что до обращения в суд с требованием о выдаче принудительной лицензии истец обязан обратиться к патентообладателю с предложением заключить лицензионный договор на условиях, соответствующих установившейся практике, и, лишь получив отказ патентообладателя, вправе требовать выдачи принудительной лицензии в судебном порядке.
Данное требование содержится как в п. «b» ст. 31 ТРИПС, так и в ст. 1362, 1423 ГК РФ. Вопрос о том, какие последствия для истца может иметь нарушение условия о предшествующем подаче иска обращении к патентообладателю с предложением заключить лицензионный договор на добровольных началах, представляется возможным решать, руководствуясь п. 5 п. 1 ст. 129 Арбитражного процессуального кодекса РФ.
Предусмотренные российским законодательством случаи выдачи принудительной лицензии можно условно разделить на четыре категории:
Выдача принудительной лицензии в связи с неиспользованием либо недостаточным использованием РИД возможна в том случае, если одновременно соблюдены следующие условия п. 1 ст. 1362 ГК РФ:
- изобретение или промышленный образец не используются либо недостаточно используются патентообладателем в течение четырех лет со дня выдачи патента, а полезная модель – в течение трех лет;
- существует дефицит (недостаточное предложение) защищенных патентом товаров, работ или услуг на рынке (территории РФ);
- существует причинно-следственная связь между неиспользованием либо недостаточным использованием патента и дефицитом соответствующих товаров, работ или услуг на рынке, т.е. недостаточное предложение запатентованных товаров, работ или услуг обусловлено именно неиспользованием либо недостаточным использованием патента, а не какими-либо иными (не зависящими от патентообладателя) обстоятельствами;
- отсутствуют уважительные причины для действий (бездействия) патентообладателя в случае, если дефицит товаров обусловлен такими действиями (бездействием);
- обладатель патента отказался от заключения лицензионного договора.
Абзац 4 п. 1 ст. 1362 ГК РФ предусматривает возможность выдачи принудительной лицензии в отношении изобретения, относящегося к технологии полупроводников только для его некоммерческого использования в государственных, общественных и иных публичных интересах или для изменения положения, которое в установленном порядке признано нарушающим требования антимонопольного законодательства РФ. Закрепление законодателем особых условий принудительного лицензирования технологий полупроводников обусловлено особой важностью данной категории изобретений для общественных и государственных нужд.
Возможность выдачи принудительных лицензий в отношении зависимых изобретений закреплена в п. 2 ст. 1362 ГК РФ. Данная норма позволяет обладателю зависимого изобретения, использование которого невозможно без нарушения прав обладателя первого патента, обратиться в суд с требованием о выдаче принудительной лицензии в том случае, если соблюдены следующие условия:
- обладатель первого патента отказался от заключения лицензионного договора;
- обладатель зависимого изобретения доказал, что данное изобретение представляет собой важное техническое достижение и имеет существенные экономические преимущества перед изобретением или полезной моделью обладателя первого патента.
Следует обратить внимание на то, что предоставление принудительной лицензии в соответствии с п. 2 ст. 1362 ГК РФ возможно только в том случае, если зависимым является изобретение. Обладатель зависимого промышленного образца или полезной модели требовать выдачи принудительной лицензии в связи с зависимостью одного патента от другого не может. Это связано с тем, что ни полезная модель, ни промышленный образец по своей сущности не могут быть «важными техническими достижениями». В соответствии с п. 1 ст. 1350 ГК РФ только изобретение должно иметь «изобретательский уровень», следовательно, только изобретение может соответствовать требованиям п. 2 ст. 1362 ГК РФ и «представлять собой важное техническое достижение».
Необходимо отметить, что в соответствии с абз. 3 п. 2 ст. 1362 ГК РФ в случае выдачи принудительной лицензии обладатель первого патента имеет право на получение от обладателя зависимого патента простой (неисключительной) лицензии на использование зависимого изобретения, в связи с которым была выдана принудительная лицензия.
Подпункт «iii» п. «l» ст. 31 ТРИПС и абз. 1 п. 2 ст. 1362 ГК РФ разрешают передавать право использования изобретения, охраняемого первым патентом (полученное по принудительной лицензии) только с переходом прав на второй (зависимый) патент.
Законодатель предусмотрел возможность выдачи принудительной лицензии на селекционное достижение в том случае, если одновременно соблюдены следующие условия п. 1 ст. 1423 ГК РФ:
- с момента выдачи патента на селекционное достижение прошло три года;
- обладатель патента на селекционное достижение отказался от заключения лицензионного договора;
- отсутствуют уважительные причины, препятствующие предоставлению заявителю права использования соответствующего селекционного достижения.
Таким образом, можно отметить, что возможность выдачи принудительной лицензии в отношении селекционного достижения не ставится в зависимость от того, использует патентообладатель своё право или воздерживается от такого использования. Представляется, что при соблюдении условий абз. 1 п. 1 ст. 1423 ГК РФ, единственным основанием отказа в выдаче принудительной лицензии на селекционное достижение может стать наличие уважительных причин, препятствующих предоставлению заявителю права использования соответствующего селекционного достижения. Что следует понимать под такими причинами, российский законодатель ни в случае п. 1 ст. 1423 ГК РФ, ни в случае п. 1 ст. 1362 ГК РФ не уточняет15.
Требовать выдачи принудительной лицензии в соответствии с российским законодательством могут:
- в случае неиспользования либо недостаточного использования патента - любое лицо, желающее и готовое использовать защищенный патентом РИД (п. 1 ст. 1362 ГК РФ);
- в случае зависимых изобретений – обладатель патента на зависимое изобретение (п. 2 ст. 1362 ГК РФ);
- в случае селекционного достижения – любое лицо, желающее и готовое использовать селекционное достижение (п. 1 ст. 1423 ГК РФ).
Из текста закона следует, что заявитель должен не только иметь намерение – «желать» - использовать право интеллектуальной собственности, принадлежащее другому лицу, но также быть в состоянии осуществить такое использование – быть «готовым». Критерий «готовности» к использованию защищенного патентом РИД предполагает наличие у заявителя технических и финансовых возможностей для промышленного использования патента.
Спорным является вопрос о том, должен заявитель обладать производственной базой для осуществления предоставленного ему на основании решения суда права использования РИД или же может делегировать производство запатентованной продукции третьим лицам. Важно отметить, что в разрешении данного вопроса речь не идёт о возможности передачи права на использование РИД, предоставленного заявителю на основании принудительной лицензии. Прямой запрет на такую передачу предусмотрен российским законодательством в отношении зависимых изобретений в абз. 1 п. 2 ст. 1362 ГК РФ. Текст данной нормы соответствует подп. «iii» п. «l» ст. 31 ТРИПС.
В соответствии с мнением большинства западных правоведов, занимающихся темой принудительного лицензирования, заявитель о выдаче принудительной лицензии не обязан сам обладать производственными мощностями для изготовления запатентованной продукции и может поручать третьим лицам изготавливать данную продукцию полностью или осуществлять определенные этапы производства16. Важно, чтобы лицензиат по принудительной лицензии не передавал права, полученные по принудительной лицензии третьим лицам. На всех этапах исполнения обязательств по принудительной лицензии лицензиат должен оставаться ответственным лицом. В процессе производства, даже если оно осуществляется третьими лицами по поручению лицензиата, только он является носителем прав и обязанностей, предоставленных ему на основании принудительной лицензии.
В соответствии с абз. 1 п. 2 ст. 1362 ГК РФ заявителем по иску о выдаче принудительной лицензии в случае зависимости одного патента от другого может быть только обладатель зависимого патента. Если руководствоваться дословным толкованием абз. 1 п. 2 ст. 1362 ГК РФ, то обладатель зависимого изобретения в случае получения принудительной лицензии ограничен в распоряжении своим собственным исключительным правом, удостоверенным патентом. Как быть, если, например, обладатель зависимого патента передал право использования принадлежащего ему на основании патента РИД третьему лицу на основании договора лицензирования? Представляется, что в данном случае патентообладатель должен от своего имени и в интересах лицензиата обратиться в суд с иском о выдаче принудительной лицензии на использование принадлежащего ему на основании патента и переданного им третьему лицу на основании договора лицензирования зависимого изобретения.
Однако в связи с запретом п. 2 ст. 1362 ГК РФ передавать право использования РИД, полученное в соответствии с принудительной лицензией, возникает вопрос, является ли такой передачей права ситуация, когда обладатель зависимого патента законным образом распорядился своим правом и передал права на свое изобретение третьему лицу на основании лицензии. В случае зависимости одного изобретения от другого складывается ситуация, когда, хотя обладателю зависимого патента и принадлежит исключительное право на использование своего изобретения, фактически такое использование невозможно без согласия первого патентообладателя (п. 2 ст. 1358.1 ГК РФ). В соответствии со ст. 1358 ГК РФ патентообладатель может распоряжаться предоставленным ему на основании патента исключительным правом любым не противоречащим закону способом. В частности, в соответствии со ст. 1235, 1367 ГК РФ патентообладатель может заключать лицензионные договоры на право использования принадлежащего ему на основании патента РИД. Следовательно, обладатель зависимого патента имеет право распорядиться своим правом в соответствии со ст. 1367 ГК РФ.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что если обладатель зависимого патента до обращения в суд с иском о выдаче принудительной лицензии заключил договор лицензирования с третьим лицом, такое лицо имеет право быть стороной по делу о выдаче принудительной лицензии на зависимое изобретение и в случае выдачи принудительной лицензии использовать предоставленное на основании принудительной лицензии право. Отсутствие такой возможности означало бы существенное ограничение прав патентообладателя, что недопустимо в соответствии с положениями ГК РФ.
Возникает вопрос, что происходит с исключительной лицензией, если такая была выдана патентообладателем до принятия решения о выдаче принудительной лицензии? Очевидно, что, во-первых, такая лицензия перестает быть исключительной; а во-вторых, наступает невозможность надлежащего исполнения условий договора о предоставлении исключительной лицензии со стороны лицензиара, что может повлечь предусмотренные договором лицензирования штрафные санкции.
Ответчиком по иску о выдаче принудительной лицензии по общему правилу и смыслу ст. 1362, 1423 ГК РФ может выступать только патентообладатель, а не обладатель исключительной лицензии или какие-либо иные лица, которым патентообладатель предоставил право использования защищенного патентом РИД, поскольку в соответствии со ст. 1229, 1233 ГК РФ только патентообладатель может распоряжаться принадлежащим ему исключительным правом и нести ответственность за последствия, вызванные его использованием (или неиспользованием).
Важным является вопрос о том, возможно ли получить принудительную лицензию на ввоз запатентованного в России изделия, произведенного за рубежом? Чтобы ответить на этот вопрос необходимо обратиться к ст. 1239 ГК РФ, которая указывает, что суд может предоставить третьему лицу «право использования» РИД, исключительное право на который принадлежит другому лицу. В соответствии с п. 2 ст. 1358 ГК РФ использованием изобретения, полезной модели или промышленного образца считается, в частности, ввоз на территорию РФ, изготовление, применение, предложение о продаже, продажа, иное введение в гражданский оборот или хранение для этих целей продукта, в котором использованы изобретение или полезная модель, либо изделия, в котором использован промышленный образец.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что термин «использование» применительно к защищенному патентом продукту предполагает не только изготовление данного продукта на территории РФ, но также ввоз такого продукта, изготовленного за рубежом. Кроме того, в п. 1 ст. 27 ТРИПС отмечается, что «права, основанные на патенте, могут быть реализованы вне зависимости от места создания изобретения, области техники, а также от того, ввозятся ли продукты или производятся на месте». Исходя из этого, на вопрос о том, может ли принудительная лицензия разрешать лицензиату ввозить защищенную патентом продукцию на территорию РФ из-за рубежа, следует отвечать утвердительно.
Вопрос о том, может ли принудительная лицензия, выданная на территории РФ предусматривать экспорт защищенных на территории РФ патентом изделий за пределы РФ, скорее всего будет иметь отрицательный ответ. Это связано, с одной стороны, с принципом территориальности действия исключительных прав и с принципом их исчерпания, а с другой стороны - с тем, что решения российских судов действуют, по общему правилу, только на территории РФ. В случае если защищенное патентом изделие защищено патентом также в стране предполагаемого ввоза данного изделия, то для того, чтобы ввезти в эту страну это изделие, даже в случае выдачи принудительной лицензии на территории РФ и указания в решении суда на возможность экспорта этого изделия в иную страну, такой ввоз может нарушить патентные права на это изделие в стране ввоза. Для того чтобы в такой ситуации данное изделие было правомерно ввезено в другую страну с территории РФ, необходимо было бы не только выдать принудительную лицензию на экспорт защищенного патентом изделия из России, но также получить принудительную лицензию в стране, куда данное изделие предполагается экспортировать. Подобные случаи предусмотрены Дохинской Декларацией 2001 г., которая разрешает выдавать лицензии на экспорт защищенных патентом лекарственных средств, в частности, для борьбы с эпидемиями.
Хотя нормы о принудительном лицензировании редко используется на практике, роль их в поддержании баланса между интересами общества и патентообладателя велика. Особенную актуальность может приобрести институт принудительного лицензирования в фармацевтической сфере в связи с темой обеспечения населения вакцинами от коронавируса Covid-19. Именно институт принудительного лицензирования может стать тем правовым механизмом, который можно при необходимости эффективно использовать в интересах общественного здоровья и который способен помочь противостоять пандемии коронавируса Covid-19.
____________________________________________________________________________________
Сноски:
1 Электронный документ: http://www.libertarium.ru/patent-1925. Проверено 11 января 2021 г.
2 См. ст. 152, 158 Главы II «О привилегиях на новые изобретения и открытия» Устава о промышленности Фабричной и Заводской (Т. XI Свода Законов Российской Империи). Электронный документ: https://runivers.ru/bookreader/book388215/#page/1/mode/1up. Проверено 11 января 2021 г.
3 Штирле Мартин. Неиспользуемый патент. Правовые аспекты неиспользования патента. Тюбинген, 2018, С. 45.
4 Соглашение ТРИПС на русском языке доступно по ссылке: https://www.wipo.int/edocs/lexdocs/treaties/ru/wto01/trt_wto01_001ru.pdf. Проверено 11 января 2021 г..
5 Российская Федерация, ратифицировав Протокол «О присоединении к Марракешскому соглашению об учреждении ВТО от 15 апреля 1994 года», с 22 августа 2012 г. официально стала членом ВТО, взяв на себя ответственные международно-правовые обязательства, вытекающие из участия в этой глобальной институциональной системе. См. СЗ РФ. 2012. № 37. Ст. 4986. Электронный документ: http://www.szrf.ru/szrf/doc.phtml?nb=100&issid=1002012037000&docid=59. Проверено 11 января 2021 г.
6 Так, например, абз. 5 ст. 24 Патентного закона ФРГ прямо указывает, что ввоз запатентованной продукции из-за границы равнозначен производству запатентованной продукции внутри страны. Электронный документ: https://www.gesetze-im-internet.de/patg/__24.html. Проверено 11 января 2021 г.
7 Сагдеева Л.В. Принудительная лицензия как обременение исключительных прав // Международное право, 2017, № 4. С. 17 - 30.
8 Там же.
9 Электронный документ: https://study.garant.ru/#/document/181392/paragraph/305/doclist/5695/showentries<...>. Проверено 11 января 2021 г.
10 См. Марина Завьялова. Принудительное лицензирование как механизм-исключение в фармсекторе, Ремедиум. Журнал о российском рынке лекарств и медицинской технике, 12/2016. С. 12.
11 Латынцев А.В., Аладышева Ж.И.. Правовые аспекты принудительного лицензирования в фармацевтике, Ремедиум. Журнал о российском рынке лекарств и медицинской технике, Март 2015. С. 58 – 59.
12 См. Экспертное заключение по проекту федерального закона «О внесении изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 12 октября 2018 г. № 180-3/2018. С. 4.
13 См. Распоряжение Правительства РФ от 31 декабря 2020 г. № 3718-р http://www.garant.ru/hotlaw/federal/1431441/. Проверено 11 января 2021 г..
14 См.: Официальная позиция Союза адвокатов Германии по вопросу разграничения ст. 13 и ст. 24 Патентного закона ФРГ, Номер документа 21/2003, май 2004 г.; Фитцер Уве, Лутц Раимунд, Бодевиг Тео. Комментарий к Патентному закону ФРГ (см.: ст. 13, 24 Патентного закона ФРГ). Мюнхен, изд. «Бек», 14 издание 2019; ВОИС - Комментарии к вопросам об интеллектуальной собственности – теория и практика, Лондон, 2007 г.; Бейли Теодор. Инновации и доступ [к лекарственным средствам], Журнал «Технология и политика», 2001 г., С. 193-218; Бирне Ноэль. Лицензирование и технологии, Второе издание, Бристоль 1998, С. 143; Коиккара Элизабет. Патентная защита и институт принудительного лицензирования в Европейском Союзе, Изд. «Mohr Siebeck“, Тюбинген, 2010 г. С. 28; Каспер Матиас. Принудительное лицензирование в антимонопольном праве, Юридический журнал „ZHR“, 2002 г.. С. 685 – 707.
15 Новоселова Л. А. Право интеллектуальной собственности. Патентное право: Учебник, гл. 8 § 5, Изд. Статут, 2019.
16 Хайдике Максимилиан, Тимман Генри. Патентное право. Мюнхен, 2020. С. 1563; Бётингер Фибиан. Принудительное лицензирование в патентном праве. Юридический журнал «GRUR Int.» 2008. С. 881 – 891.
Литература:
1. Распоряжение Правительства РФ от 31 декабря 2020 г. № 3718-р http://www.garant.ru/hotlaw/federal/1431441/. Проверено 11 января 2021 г.
2. Экспертное заключение по проекту федерального закона «О внесении изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 12 октября 2018 г. № 180-3/2018.
3. Том XI Свода Законов Российской Империи. Электронный документ: https://runivers.ru/bookreader/book388215/#page/1/mode/1up. Проверено 11 января .01.2021.
4. Патентный закон ФРГ [Patentgesetz]. Электронный документ: https://www.gesetze-im-internet.de/patg/__24.html. Проверено 11 января 2021 г.
5. Официальная позиция Союза адвокатов Германии по вопросу разграничения ст. 13 и ст. 24 Патентного закона ФРГ, Номер документа 21/2003, май 2004 г. [Stellungnahme des Deutschen Anwaltsvereins Nr. 21/2003 im Mai 2004].
6. Всемирная организация интеллектуальной собственности - Комментарии к вопросам об интеллектуальной собственности – теория и практика, Лондон, 2007 г. [WIPO Introduction to Intellectual Property – Theory and Practice, London, Den Haag 1997].
7. Аладышева Ж.И., Латынцев А.В.: Правовые аспекты принудительного лицензирования в фармацевтике, Ремедиум. Журнал о российском рынке лекарств и медицинской технике, Март 2015. С. 58 – 59.
8. Бейли Теодор. Инновации и доступ [к лекарственным средствам], Журнал «Технология и политика» Иллинойского Университета, 2001 г. С. 193 - 218 [Bailey Theodore C.: Innovation and Access: The Role of Compulsory Licensing in the Development and Distribution of HIV / AIDS Drugs, University of Illinoys Journal of Law, Technology & Policy 2001].
9. Бётингер Фибиан. Принудительное лицензирование в патентном праве. Юридический журнал «GRUR Int.» 2008. С. 881 – 891 [Böttiger, Fabian: Zwangslizenzen im Patentrecht – Eine systematische Bewertung der neueren Praxis insbesondere im Bereich der öffentlichen Gesundheit, GRUR Int. 2008, S. 881 – 891].
10. Бирне Ноэль. Лицензирование и технологии, Второе издание, Бристоль 1998. [Byrne Noel: Licensing Technology, Bristol 1998].
11. Завьялова Марина. Принудительное лицензирование как механизм-исключение в фармсекторе, Ремедиум. Журнал о российском рынке лекарств и медицинской технике, 12/2016.
12. Коиккара Элизабет. Патентная защита и институт принудительного лицензирования в Европейском союзе, Изд. «Mohr Siebeck», Тюбинген, 2010. [Koikkara Sonia Elisabeth, Der Patentschutz und das Institut der Zwangslizenzierung in der Europäischen Union, Mohr Siebeck, Tübingen 2010].
13. Новоселова Л. А. Право интеллектуальной собственности. Патентное право: Учебник, гл. 8 § 5, Изд. Статут, 2019.
14. Сагдеева Л. В. Принудительная лицензия как обременение исключительных прав // Международное право, 2017, № 4. С. 17 - 30.
15. Фитцер Уве, Лутц Раимунд, Бодевиг Тео. Комментарий к Патентному закону ФРГ (см.: ст. 13, 24 Патентного закона ФРГ). Мюнхен, изд. «Бек», 14 издание, 2019. [Beck Patentrecht / Kommentar zum Patentgesetz (§ 13, 24 PatG), Fitzner, Uwe / Lutz, Raimund / Bodewig, Theo / Wilhelmi, Rüdiger, München 2019].
16. Хайдике Максимилиан, Тимман Генри. Патентное право, Мюнхен, 2020. [Haedicke, Maximilian / Timman, Henri: Handbuch des Patentrechts, 2. Auflage, München 2020].
17. Штирле Мартин. Неиспользуемый патент. Правовые аспекты неиспользования патента. Тюбинген, 2018. [Stierle, Martin: Das nicht-praktizierte Patent. Die Nicht-Praktizierung im Recht, Tübingen 2018].
Источник: "Журнал Суда по интеллектуальным правам"